Термин “офшорная экономика» стал фактически неотъемлемым для крупных компаний. В связи с тем, что исполнять главный призыв налоговиков “заплати налоги и спи спокойно» не готовы многочисленные представители крупного бизнеса, офшоры пользуются огромной популярностью. Причём популярность эта за последние годы стабильно растёт, и, по подсчётам специалистов Всемирного банка, около 10% всей глобальной прибыли пропускается именно через офшоры.

Рост уровня вовлечённости в офшорную деятельность до последнего времени наблюдался и среди российских бизнес-элит. Крупный российский бизнес, в своё время сообразив, что есть куда более «уютные гавани» для оборота денежных средств, нежели российская профильная система, решили этими «гаванями» активно пользоваться. Вместо регистрации предприятий в России имело место регистрация в тех странах и на тех территориях, где бремя налогового обложения куда меньше, нежели в нашей стране. Излюбленные места для бизнеса, не пожелавшего стать де-юре российским – Кипр и Британские Виргинские острова. Объёмы офшорных операций исчисляются десятками миллиардов долларов, что приводит к ущербу для российской казны. Почти четверть всех компаний, зарегистрированных на Кипре, ведут деятельность (не более чем «бумажную») именно с российским бизнесом. Нетрудно догадаться, что и созданы они были при активной заинтересованности российского бизнеса.

Использование офшорных структур теми или иными компаниями с одной стороны не носит оттенка криминала, а потому, казалось бы, бессмысленно поднимать вопрос с воззванием к российскому бизнесу «бросить Кипр» и вернуть, простите за жаргонизм, бабки домой… Однако есть определённая особенность ведения дел именно российскими представителями крупного бизнеса, на которую стоит обратить внимание. Особенность такая состоит в том, что, оформляя фирмы за бугром (на том же Кипре), российские «денежные мешки» умудряются ещё и требовать от государства определённых субсидий на ведение бизнеса. Формула примерно следующая: компания (её часть) принадлежит российскому гражданину, а значит, если звёзды сойдутся, можно получить от государственных органов средства на её деятельность, даже если компания, по сути, уходит от налогообложения в Российской Федерации. Как вариант: на увеличение числа рабочих мест.

По данным на 2012 год, кипрские «следы» обнаруживались в таких крупных российских компаниях как «Лукойл», «Норильский никель», «Вымпелком», КамАЗ, «Металлоинвест», СУЭК, «Ростелеком», «Севесталь» и др. В частности, «Норникель» на 100% (по пакету акций) был связан с «Norilsk Nickel Cyprus Ltd.», а «Севесталь» Алексея Мордашова на 20% (тоже в акционном плане) – с кипрской Astroshine Ltd, ещё на 20% с Loranel Ltd. и примерно на 11% с Rayglow Ltd (все – Кипр).

До определённого момента на кипрские офшоры государственные контролирующие органы смотрели косо, шикали, но никаких решений фактически не принималось. Всё останавливалось не далее чем на упомянутых выше воззваниях к патриотизму и возврату в российскую гавань. Но заинтересованность в дополнительных купюрах и акциях владельцев крупных компаний шла вразрез и с понятием патриотизма, и уж тем более с интересами российской гавани… В общем, деньги продолжали прокручиваться через многочисленные офшорные конторки в стиле «Roga&Kopyta Ltd.», а российский бюджет продолжал не просто недополучать средства в виде налогов, но и терял немалые деньги на всевозможных субсидиях «бедным и несчастным» компаниям российских владельцев, решивших уйти полностью или частично из российской юрисдикции.

Дело не шло дальше косых взглядов и шиканья ещё и в связи с тем, что схема, используемая отдельными представителями бизнеса, не позволяла предпринимать действенных мер. Одна из наиболее популярных схем в этом плане выглядит следующим образом. Регистрируются две компании, причём одна из них является офшором во всех смыслах этого слова. Вторая компания – это законопослушный кипрский резидент. Именно этой кипрской компании принадлежат права на торговую марку. В итоге выясняется, что кипрская компания принадлежит офшору, а российская компания в свою очередь принадлежит кипрской компании.

К чему всё это приводило? А вот к чему: при выплате процентов налоговым агентом при применении соглашения об избежании двойного налогообложения не удерживались. А выплата положенных дивидендов велась при пониженной ставке в 5%. Дивиденды уходили по цепочке «кипрская компания – офшорная компания», при этом первая могла указать минимальный доход, с которого в итоге и платился налог. Нередко выходило так, что налог, выплачиваемый от деятельности кипрской фирмы, связанной «тесными узами» с российской крупной компанией составлял менее одного процента от реального заработка. Крупную российскую компанию, по понятным причинам, такой ход «истории» целиком и полностью устраивал.

Но, как говорится, не долго музыка играла… Появились нюансы законодательного характера и международные правила ведения сделок (Модельной конвенции ОЭСР), на основании которых необходимо отчитываться о конечном получателе дохода от сделок. И вот тут началось самое интересное. Если конечный получатель – офшор, то, что называется, простите-извините, налоговая ставка вырастает до обычного уровня, переставая быть льготной. Мало того, если упомянутая неоднократно кипрская «прокладка» является именно «прокладкой», не имея реального присутствия на Кипре, то контролирующие органы тоже поднимают налоговую ставку для той компании, которая хотела поиграть в «тёмный лес».